Кавалер орденов Красной Звезды, Великой Отечественной войны I степени, медалей «За отвагу», «За боевые заслуги» и других боевых наград – их у него иконостас – Дмитрий Егорович Нестеров, один из тех немногих солдат, имевших одну из самых опасных воинских профессий, кто живым вернулся с фронта.

7 января 1943 года раньше других в селе Трускляй загорелась керосиновая лампа в избе Е.Я. Нестерова. Дрожащую тишину, которая стояла в избе, нарушили голоса детей. Мальчики и девочки пришли славить большой праздник. Только не радостным для Нестеровых было это утро: накануне они получили похоронку на отца Егора Яковлевича, который погиб смертью храбрых на Курской дуге.

Теперь уходил на войну его сын, Дмитрий. Мальчишка-мальчишкой. Закончил Трускляйскую четырехклассную школу, потом – семилетку в Болдове. Там подружился с Ольгой Несмеевой из села Палаевка. Когда Дмитрий отправился на фронт, Ольга по сугробам, по бездорожью все-таки добралась до Трускляя. «Я буду тебя ждать!» - твердо обещала девушка.

Дмитрий попал в четвертую танковую Кантемировскую дивизию. Его наскоро обучили владеть противотанковым ружьем (ПТР) и на передовую. Первый бой, который оказался чуть ли не последним, солдат принял под Киевом в отдельной роте ПТР-овцев. Взрыва фугасной бомбы Дмитрий не слышал. Стенки окопа, в котором он сидел, сдвинулись, сжали ему плечи. Стало трудно дышать. «Неужели конец?», - подумал солдат, еще не зная, что на нем почти метровая толща земли. Нечеловеческим усилием ему удалось вдохнуть через нос тонкую струйку воздуха. До слуха стало доноситься глухое, словно из поднебесья, эхо человеческого говора и скрежет лопат.

Еще несколько секунд – и сквозь веки закрытых глаз проник свет. Он хватал воздух, жадно, во всю силу легких. Кажется, очухался. Лейтенант вдруг взял руку под козырек: «Благодарю за службу!» За что? Ребята из роты рассказали, что перед тем, как был завален, Дмитрий из своего ружья заклинил башню фашистского танка. Так что, если не орден, то медаль ему обеспечена, но расслабляться некогда.

«Рядовой Нестеров, занять позицию, сейчас на нас пойдут танки», - услышал приказ молодой боец.

И вражеская танковая атака началась. Бронебойщиков предупредили, что сначала по машинам ударят 76-миллиметровые пушки, а уж потом их очередь. А танки все ближе и ближе. Вот сейчас, думает Дмитрий, по головному ударит наша пушка. Выстрел, и загорелся не первый, а танк в хвосте. Еще выстрел, и вторая в хвосте машина объята пламенем. Ничего непонятно солдату.

Неприятель, почувствовав потери, развернулся вспять, подставив бока бронебойщикам. Лишь на мгновение Дмитрий увидел запасные топливные баки на вражеском танке. Но и этого было достаточно, чтобы прицелиться и выстрелить. Машину сразу же охватило пламя. Бронебойщики роты еще подбили несколько вражеских танков. Вот, оказывается, почему артиллеристы начали поджигать фашистов с хвоста. Они заставили неприятеля развернуться, подставив наиболее уязвимые места.

Сколько еще военных хитростей постиг солдат из Трускляя, не перечесть. Они-то не раз спасали жизнь воину, который всегда находился на передовой.

… Позиция для противотанковой засады была указана на косогоре. Если танки прорвутся через окопы боевого охранения, то устремятся сюда и подставят свои бока под прицельные выстрелы ПТР. Но получилось не так. После бомбежки танки смяли боевое охранение и рванули вдоль косогора. Пока бронебойщики повернули свои ружья и приноровили их к прицельной стрельбе – поле покрыла черная мгла поднятой гусеницами пыли. Во взводе были противотанковые гранаты и бутылки с горючей смесью. Однако, как помнит Дмитрий Егорович, ни одного удачного броска противотанковых гранат и бутылок с горючей смесью не заметил. Лишь один танк загорелся – то ли от выстрела самого Дмитрия, то ли от снаряда товарищей, неизвестно. Все. Резкая пронизывающая боль в ноге и черная ночь в глазах. Очнулся солдат в госпитале.

- В рубашке родился, - сказал ему сосед по палате. – Если бы не санитары, истек бы ты, Дима, кровью. Ногу-то тебе напрочь оторвало.

Это случилось в Чехословакии, когда война уже заканчивалась. Комиссовали и отправили домой. От Рузаевки до Трускляя добрался на случайно попавшейся подводе. Как встретили солдата родные и близкие, нечего описывать.

В сельсовете, где фронтовика знали заводилой всяких игр и забав, предложили работу заведующим избой-читальней или клубом, как это здание называли односельчане.

Конечно, о возвращении Дмитрия узнала в Палаевке Ольга Несмеева. Вернее, даже не так. Солдат сам поехал в село, чтобы поставить, как говорится, все точки над «и».

- Зачем я такой тебе нужен?! - сказал он при встрече девушке.

- Не смей так говорить! Да я без тебя дня теперь не проживу!

Словом, наехали сваты, и молодые люди поженились. Ольга Григорьевна устроилась в Рузаевскую санэпидемстанцию, а Дмитрий Егорович вскоре был назначен начальником Трускляйского отделения связи. Еще позже работал заправщиком на складе горюче-смазочных материалов в колхозе «Мазы знамя».

Потом несчастье постигло семью Нестеровых. Сгорел дом со всем имуществом. К этому времени в состав колхоза влился колхоз им. 9 января, что был в селе Рузаевка. Председатель объединенного хозяйства Д.Н. Ютландов выделил из своих фондов 10 тысяч кирпича и отвел место под застройку на тогда голом поле, сейчас это улица Осипенко. Построились и зажили пусть не богато, но и не бедствовали.

Родились дети. Сын Виктор до ухода на пенсию работал в птицесовхозе «Аванград». Дочь Валентина, в замужестве Вотякова, трудится на железной дороге.

Сейчас Дмитрию Егоровичу 89 лет.

- Много, - улыбается фронтовик, - но жить еще хочется…

Александр ШИЛИН