В эти дни, когда страна готовится достойно встретить 70-летие Великой Победы, мы с глубоким благоговением чтим солдат и офицеров, живых и мертвых, того страшного лихолетья. Ни с чем не сравним их ратный подвиг, как неизмерим вклад в Победу военных врачей. Об одном из них, Иване Алексеевиче Сидельникове, в годы войны главном хирурге Рузаевского госпиталя, кавалере орденов Трудового Красного Знамени, двух орденов «Знак Почета», заслуженном враче РСФСР и МАССР мы сегодня расскажем.

Автор этих строк хорошо знал Ивана Алексеевича. Долгое время мы жили на одной улице и часто встречались, разговаривали. До сих пор помню его лицо, которое отражало глубокую уверенность в своих силах, и скорбь, и взволнованную сосредоточенность мысли. Он всегда спешил в ставшую родной железнодорожную больницу, где работал начальником хирургического отделения. Шел не один. Рядом шла жена Вера Ивановна, работавшая зубным врачом и начальником поликлиники. Она награждена знаком «Почетный железнодорожник».

Времени для долгих бесед не было. Но даже те «пятиминутки» Иван Алексеевич делал такими насыщенными и содержательными, что они стоили часовых разглагольствований. Доктор предпочитал конкретные вопросы, они касались военного времени или просто житейских проблем. И также кратко, но емко отвечал на них.

Родился Иван Алексеевич в 1905 году в селе Пешехонь Ярославской губернии в семье сельского фельдшера. Это и определило выбор профессии.

Иван поступает в Саратовский медицинский институт. Вуз закончил по специальности «Хирургия» и был распределен в Ульяновскую область, село Сендилей. Началась трудная, но чрезвычайно интересная работа у хирургического стола. Как бы ни уставал молодой доктор, но вечерами выходил гулять на Волгу. В Саратове тоже Волга, однако здесь она другая. Есть где-то здесь берег, с которого когда-то бросилась Екатерина из «Грозы». Однажды на берегу он встретил девушку. Познакомились. Это была Вера Андрианова, тоже врач. Встречи стали частыми. Наступило время, и молодые люди поженились.

Потом у Сидельниковых родилась дочь. Радости было! Однако маленькая Мира умерла, и для семьи это была большая трагедия. Чтобы как-то отойти от горя, чтобы не мучиться воспоминаниями о ребенке, Иван Алексеевич решил поменять место жительства, и семья переезжает в Рузаевку. Вакансия хирурга была в железнодорожной больнице. Хирург в то время объединял в себе сразу несколько специальностей: и уролога, и онколога, и гинеколога.

Началась Великая Отечественная война. Ивана Алексеевича бронируют и назначают начальником Рузаевского эвакогоспиталя, который размещался в железнодорожной больнице. Уже в июле 1941 года в Рузаевку стали приходить вагоны с ранеными. Почти все они требовали операционного вмешательства.

… Подполковнику Подкорытову умирать было страшно. Но как человек думающий и много понимающий в жизни, он умирал спокойно, а лучше сказать – молча. Кому нужны эти истерики обреченного. «Доктор, изменить уже ничего нельзя, и тиранить окружающих страхом своим перед смертью, потугами зацепиться за жизнь – недостойно офицеру, бесчеловечно и глупо», - сказал он.

- На стол, - скомандовал майор медицинской службы, ведущий хирург госпиталя И.А. Сидельников. – А Вы, Дмитрий Васильевич, не отчаивайтесь. Через месяц танцевать будете.

- Вашими устами да мед пить, - улыбнулся раненый.

- Врачи – не боги, но все же... - в ответ.

Несколько часов длилась операция. Долгое время после нее продолжалась реабилитация. А через два месяца «обреченный» уже шагал по госпитальному коридору.

- Как Вы сказали, Иван Алексеевич, вы не боги? – спросил выздоравливающий у доктора и улыбнулся.

Одна операция следовала за другой. Иван Алексеевич домой, можно сказать, не заходил, а только заглядывал. Во время таких небольших отлучек он все дела перепоручал операционной медсестре Тане Вещуновой. Девушка была на редкость способная, и хирург незначительные операционные вмешательства поручал ей.

Иван Алексеевич вспоминал, как зимой 1942 года в госпиталь поступил пятнадцатилетний мальчик – сын полка. Фашистская пуля пробила ему легкое. Хорошую помощь ему оказали хирурги в полевых условиях. Однако рана была настолько серьезной, что требовалось дальнейшее лечение.

Доктор посмотрел на рентгеновский снимок и сцепил пальцы так, что они побелели, и заходил по кабинету. На лице его сквозила боль, какая бывает от безысходности.

- Таня, - позвал он операционную сестру, - ты, будет время, почитай мальчишке стихи. Мне говорил сопровождающий, что он их очень любит.

- А какие?

Иван Алексеевич пожал плечами. Татьяна почему-то выбрала «Мцыри» Лермонтова. «Я ждал. И вот в тени ночной…» читала девушка.

- Таня, а почему Мцыри победил барса? – вдруг спросил раненый мальчик.

- Сила духа помогла.

- А я бы победил барса? У меня есть сила духа?

- Конечно.

День шел за днем. Диме становилось лучше и лучше.

- Коллега, ты же победил смерть! – восторженно воскликнула при встрече хирург Е.Б. Смолина.

А другой хирург В.И. Шитов, посмотрев на снимок до операции и сравнив его с тем, что был сделан месяц спустя, пожал плечами и только произнес: «Такого не бывает».

Сотни сложнейших операций сделал в госпитале Иван Алексеевич. И высшей наградой для него были слова «такого не бывает». А всего на его счету 14 тысяч спасенных жизней во время работы госпиталя. Эта цифра зафиксирована в документах учреждения. За 50 лет службы на страже здоровья в железнодорожной больнице И.А. Сидельников сделал 40 тысяч операций. Эта цифра тоже зафиксирована в документах и приводится в книге «Рузаевка».

- Родителей дома почти не видел, - вспоминает сын Ивана Алексеевича народный художник Мордовии, заслуженный художник России Игорь Иванович Сидельников. – За мной присматривала няня Аннушка. Она и кормила меня, и не давала озорничать, уходить далеко от дома. Да куда там! Только отвернется, я уже бегу по дощатому тротуару к госпиталю. Но однажды весной увидел картину, которая потрясла до слез и запомнилась на всю жизнь. На траве лежали раненые, их здесь же перевязывали. А мурава была не зеленая, а красно-бордовая от крови. Больше к госпиталю не ходил. Страшился своего бессилия, что не могу помочь страдающим людям. И восхищался отцом, которому дано вылечить человека.

Небольшой особнячок на углу улиц Ленина и Луначарского хорошо помнит старшее поколение рузаевцев. Здесь жила семья Сидельниковых. И не от одного горожанина слышал об увековечении этого замечательного человека. Ну чего стоит повесить мемориальную доску на бывшем эвакогоспитале или на выставочном зале, где нашла первое пристанище переехавшая из Ульяновской области семья Сидельниковых?! Иван Алексеевич это заслужил.

Александр ШИЛИН